Маршал Жуков в своих мемуарах кратко излагает советскую версию операций по репатриации, описанных в этой книге. По его словам, западные союзники вели среди советских граждан агитацию против возвращения в СССР и в результате многие отказывались вернуться. Жуков лично выразил свое недовольство генералам Эйзенхауэру и Клею, которые пытались прикрыться «гуманными целями», но в конце концов уступили советскому нажиму и разрешили советским офицерам встретиться с «задержанными советскими людьми в американских лагерях. После откровенных бесед и разъяснений... многие, поняв свое заблуждение и фальшь пропаганды американских разведчиков, объявили о решении вернуться в Советский Союз и прибыли в советскую зону для отправки на Родину»{1}.
Действительно, в этот последний период позиция американцев в вопросе репатриации коренным образом изменилась, и это заслуживает отдельного разговора. Осенью 1945 года Эйзенхауэр, ужаснувшись сообщениям о кровавых событиях в Кемптене, на свой страх и риск запретил применение силы при репатриации советских граждан в районах, находящихся под его командованием. Его целиком и полностью поддержали фельдмаршал Монтгомери в английской оккупационной зоне, американские генералы Клей, Беделл Смит, Пэтч и другие крупные офицеры. Политические советники, Мёрфи в Германии и Кирк в Италии, тоже всячески стремились положить конец мероприятиям, противоречащим принципам, за которые воевали США.
Несколько недель Вашингтон не реагировал на смелое решение Эйзенхауэра. Как вспоминает генерал Беделл Смит, летя из Германии домой в январе 1946 года, он имел все основания полагать, что Кемптен больше не повторится{2}. Генерал ошибался. Как раз в это время США наконец-то пришли к решению проблемы репатриации на правительственном уровне, что должно было повлечь за собой новую волну кровавых операций. Вопрос этот стоял на повестке дня с сентября, с того самого момента, когда государственный секретарь Бирнс, уступив нажиму Бевина, принял линию англичан. В конце концов, 21 декабря 1945 года Государственный координационный военно-морской комитет в Вашингтоне опубликовал декларацию, в которой говорилось, что хотя из Западной Германии репатриировано уже более 2034 тысяч советских граждан, там осталось еще около 20 тысяч. Далее перечислялись категории подлежащих обязательной репатриации, «независимо от желания и с применением силы, если это окажется необходимо»:
а) Взятые в плен в немецкой форме.
б) Находившиеся в рядах советских вооруженных сил 22 июня 1941 года и после этой даты и не демобилизованные впоследствии.
в) Обвиняемые советскими властями в добровольной помощи врагу... при предоставлении убедительных доказательств с советской стороны.
Переданный американским командующим в Германии и Австрии генералам Джозефу Т. Мак-Нарни и Марку В. Кларку, документ этот вошел в историю под названием Директива Мак-Нарни — Кларка{3}.
Директива была принята с целью обеспечить возвращение предполагаемых предателей, с тем чтобы они получили заслуженное наказание, тогда как вопрос о других беженцах, не запятнавших себя сотрудничеством с врагом, должен был рассматриваться в соответствии с традиционной американской политикой. Этот, казалось бы, вполне разумный компромисс не устраивал, однако, ни советских представителей{4}, ни англичан. Как писал Томас Браймлоу накануне Рождества 1945 года, директива Соединенных Штатов — «шаг в нужном направлении», но «мы считаем, что репатриированы должны быть все советские граждане, если понадобится — то и с применением силы». Несколько недель спустя он жаловался, что американцы намерены «совершенно буквально трактовать выражение «в немецкой форме», а это означает, что принудительной репатриации в СССР подвергнется минимальное количество народу». Действительно, миссия Объединенных штабов в Вашингтоне подтвердила, что «в вопросе о насильственной репатриации советских граждан Соединенные Штаты руководствуются стремлением скорее сократить число репатриируемых, чем увеличить его». Принятое американцами постановление давало возможность остаться на Западе всяческим нежелательным, с точки зрения англичан, личностям. Письмо одного из таких людей Браймлоу штудировал в тот час, когда по всему Лондону звонили колокола, возвещая о рождении Христа.
Больница 64 Милан, Италия 1 декабря 1945 от Валентина Калкани
Дорогой сэр, господин премьер-министр! Помогите мне, пожалуйста, в моем тяжелом положении. Я нахожусь под вашим правлением, то есть на территории, занятой англичанами в Италии, и лежу сейчас в английском госпитале со сломанной ногой и рукой после аварии на мотоцикле. Помогите мне, пожалуйста, господин премьер-министр, остаться после выздоровления здесь, потому что я русский, но не хочу возвращаться в СССР, так как я не согласен с коммунистической системой и мне больше нравится такая система, как, например, в Англии или Америке. Если окажется возможно найти для меня какой-нибудь уголок — я ведь еще молодой, мне всего только 20 лет от роду, если можно принять меня в ряды вашей армии, я вам буду служить, как отцу родному. Если это невозможно, напишите мне об этом, пожалуйста. Прошу вас, как отца. На этом кончаю, до свидания. Господину Клементу Эттли, премьер-министру.
Взяв ручку, Браймлоу написал на полях: «Вернуть в СССР»{5}.
На сей раз все решилось очень просто, но бывали и трудности. Например, Госдепартамент воспротивился призыву английского посольства включить в число тех, к кому при репатриации может быть применена сила, всех советских граждан, без различия возраста, пола и биографии{6}. А это означало, что в зонах объединенного союзного контроля в Италии все еще нет согласованной линии. И здесь, и в английской оккупационной зоне Австрии английская политика могла проводиться независимо от американских правил, но в Италии вопрос о единой политике по-прежнему оставался открытым{7}. И дело было не только в том, что старшие американские офицеры, вроде Мак-Крири, не желали сотрудничать с англичанами. Полковник Алекс Уилкинсон, служивший в Штирии (Австрия), писал:
Наш штаб в Вене поручил мне посетить совещание в Бруке, чтобы обеспечить отправку домой еще одной группы перемещенных лиц... Мне было поручено обеспечить поезда для перевозки перемещенных лиц на родину. Я на все поручения отвечал одинаково: выполню, если эти люди согласны ехать. Тогда мне предложили собрать их и посадить в поезда, независимо от их желания. На мой вопрос, как это сделать, мне ответили, что один-другой пулемет заставят русских вести себя как следует. «Пока я здесь, этого не будет!» — ответил я. Я принял компромиссное решение: согласился на посадку перемещенных лиц в поезда только при условии, что поезда будут идти в западном, а не в восточном направлении, и добавил, что как только они выедут за пределы Штирии, я за них больше не отвечаю. Через две недели после этого — совещания я был снят с поста и отправлен в Англию — в рапорте это решение объяснялось «недостатком инициативы» у меня... Не думаю, однако, чтобы из Штирии какие-либо перемещенные лица были отосланы «домой», во всяком случае, не во время моего пребывания там...
——— • ———
назад вверх дальше
Оглавление
Документы
 | swolkov.org © С.В. Волков
Охраняется законами РФ об авторских и смежных правах |  |